Талифа-куми: Он сказал.
Встань и иди — ей приказал.
«О! Чудо!» — закричал народ. —
Она воскресла и идет!
Как будто мертвой не была —
Лишь трое суток проспала...»
О, люди, люди! О, слепцы! —
Клевет, худой молвы гонцы;
Перенесете за порог,
Мол, в этом бес ему помог.
Шел от селения Христос,
Свою печаль в себе он нес.
* * *
Когда душа не просит песни,
Не стоит песню начинать, —
Получится не интересно,
Тут правде как не захромать?
Не встретит отзыва-ответа
Мотив ни после, ни сейчас,
Как неоткрытая планета
Вдали от человечьих глаз.
* * *
Не бывает сплошного ненастья,
Не бывает бескрайних потерь,
И извечного безучастия —
Не бывает такого, ты верь.
Мир не только измят опозорен,
В нем ни задние только места.
В жизни росы есть, звезды и зори,
И лучи, и цветы, и весна.
* * *
Есть мороз, есть жара африканская —
Без дождей нескончаемый зной;
Много зла нам в природе кажется,
Что не в радость нам, то и зло.
Смерть покажется ведьмой яростной,
Всех лишающей ценностей враз;
Да она нас спасает от старости,
От маразма гнетущего - нас.
Получается, что — не злая,
И характер её не лих...
От природы зла не бывает,
Зло бывает от нас самих.
* * *
Меня уже не манят теплоходы,
Уже не привлекают поезда, —
А был я непоседливой породы,
Всю эту непоседливость раздал.
И, кажется, об этом не жалею,
А ведь жалел, но кончился лимит:
Оседлостью хронической болею,
И эта боль нисколько не томит.
Как мало дней подаренных осталось,
Как жилиста уставшая рука.
Да, юношу понять сумеет старость,
Но юноша поймет ли старика?
* * *
Мы так с тобою одиноки:
Ты — о своем, я — о своем;
Несутся мутные потоки
Всё в направлении одном.
Лишь иногда глядим устало,
Ты — на меня, я — на тебя:
Ну почему любовь отстала,
И хрипло вороны трубят.
* * *
Поэт — ну чем ни пылинка
Под солнечным ярким лучом? —
Узоры свои выткет,
И, может быть, ни о чем.
Прибьет его серый дождик,
Прибьет его дождик, и вот —
О нем и не вспомнят вовсе
Потомки в кипении забот.
И все же он не был нуликом,
Мазутным пятном на плече...
Радостная пылинка
Играющая в луче.
* * *
И сегодня тоже тучи,
Трав намокших борода,
И вода реки простужена,
Нету на песке следа —
Ни скотины, ни народа —
Хоть какой бы Робинзон...
В небе галки хороводят,
Не летят за горизонт;
Кучится и им наскучит —
Свалят к свалке на прием...
И сегодня снова тучи;
Ничего — переживем.
* * *
Опали тюльпаны на грядке —
На черной земле лепестки.
Не надо грустить — все в порядке.
Не надо, не надо грустить.
Они к нам явились с рассветом,
Как только отчалила стынь.
Еще впереди столько лета,
А грядки тюльпанов пусты.
Цветы восхищали кого-то,
Те кланялись им до земли.
Опали тюльпаны, да что там...
Так рано они зацвели.
* * *
От малой свечки не согреться,
Подай тебе большой костер.
А если очень темный вечер?
А если ветер звезды стер?
А если ты один, в подвале?
Что будет завтра — невдомек...
Тебе от тонкой свечки дали
Едва заметный огонек.
* * *
Все говорят — никто не слушает,
И все умнешенько-умны;
Вот так и вспениваем лужи
Оттенков разных и длинны.
Как мы губами громко шлепаем,
Как слов обкатана картечь.
Речь лягушачья на болоте
Напоминает нашу речь.
* * *
Я не только тебя обманываю
Пробуждая полет слов,
Сам в тумане густом плаваю
Не умея выйти из снов.
Я навечно отравлен песней,
Будет грустной моя судьба.
Мы с тобой обманщики вместе,
И от этого никуда.
* * *
Уносит пушинку течение,
Уносит за поворот;
Ты не придавай значение,
Ты не прерывай полет.
Да, все мы такие разные,
Для встреч рождены и разлук
А вот уплывать обязано
Всё то, что ты видишь вокруг.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : Насіння (The seed) - Калінін Микола Це переклад з Роберта У. Сервіса (Robert W. Service)
I was a seed that fell
In silver dew;
And nobody could tell,
For no one knew;
No one could tell my fate,
As I grew tall;
None visioned me with hate,
No, none at all.
A sapling I became,
Blest by the sun;
No rumour of my shame
Had any one.
Oh I was proud indeed,
And sang with glee,
When from a tiny seed
I grew a tree.
I was so stout and strong
Though still so young,
When sudden came a throng
With angry tongue;
They cleft me to the core
With savage blows,
And from their ranks a roar
Of rage arose.
I was so proud a seed
A tree to grow;
Surely there was no need
To lay me low.
Why did I end so ill,
The midst of three
Black crosses on a hill
Called Calvary?
